— Процесс дистилляции мне совсем непонятен, — сказал журналист Иванов профессору Петрову, дабы завязать беседу. Тот снисходительно улыбнулся, но вовремя вспомнил, что перед ним не студент, снизошел до серьезного разговора повествовательного характера.
— О, это весьма простой процесс. Вы даже себе не представляете, какова важность…, — начал было рассказывать старичок, но его резко остановил Иванов.
— Да, я не представляю, и потому пришел послушать не про испарение и следующую за ним конденсацию на холодной поверхности, а про вашу жизнь и научные достижения.
— Ах, вы это хотите узнать? Ну хорошо. Родился я в Козельске Калужской области, мать была крестьянкой, отца не помню. Родственники говорили, что отцом был какой-то заезжий московский студент. Но мать сама ничего не рассказывала...
— Деда, ближе к теме, я сюда пришел не слезы глотать от сожаления, а слушать, как вы дош.. кхм-кхм… достигли таких высот в науке.
— Молодой человек, вы немного невоспитанны. Продолжу. Как пришла советская власть, я пошел в школу. Потом меня по решению сельсовета отправили учиться в Москву. Учился я сначала плохо и на механика. Но, потом перевелся на химический факультет и решил продолжать дело великого Менделеева.
— Че, буковки в клеточки вписывать? Круто, блин!
— Ох, невоспитанный какой! Я же рассказываю, не перебивайте меня. Так вот… Как началась война, я учился в аспирантуре. На фронт пошел в числе первых. На передовой было несладко… Да… Вспомню, так слезы…
— Ээ.. Батяня! Ты того, не заворачивай. К науке иди.
— Да как вы смеете! Я уважаемый человек, рассказываю вам о себе, а вы!
— Да не кипятись, продолжай. Че? Ах, извините профэссор.
— Так вот, на фронте я узнал, что маменьку мою всем селом захватили и вывезли в…
— Кхе-кхе… Наука.
— Ну хорошо! Будет вам наука! Пришел с войны, закончил аспирантуру. Повезло мне работать с выдающимся ученым, профессором Соколовым. Мы были тогда на передовой химической мысли!
— Ха-ха-ха! Вот насмешил! Что ж за мысль такая — химическая-то?
— Неук! Не объясню, и не просите! Так вот, мы в то время совершали по десять открытий мирового значения в год. Пока американцы искали летающие тарелки, мы делали сверхпрочные полимеры. Они ищут новые термоизоляторы, мы запускаем ракеты с уже готовыми образцами. Вот что значит быть первыми.
— И че, вы считаете, что выдумать какую-то поли-как-ее-там круче, чем найти НЛО и гуманоидов?
— Конечно! Пока Америка ищет несуществующих человечков, мы делали полезные дела для промышленности! Как вы это не можете понять?!
— Ну ты гонишь деда, какие-то там резинки и пластинки круче марсиан? Далеко мыслишь…
— Пошел вон! Как ты, юнец, смеешь так со мной разговаривать! Вон! Юнец… Неук...
Журналист Иванов тихо давясь от хохота вышел из здания. Немного успокоившись, он подошел к таксофону, опустил монетку и набрал номер редакции.
— Але, Леночка? На завтра выдели мне под заметку одну колонку. Называться будет «Профессор-химик, сын немецкой шпионки и московского помещика, брызжет слюной доказывая, что НЛО не существует». Да, и на послезавтра на всякий случай оставь полколонки. Авось некролог будет кстати.